Текст данной песни:
Когда мы с Мишей учились в шестом классе, к нам привели Стаса. Человеком он был неадекватным, но вроде как не по своей вине. Страдал он от какого-то там отклонения типа нарколепсии (когда люди засыпают неожиданно), тока он не засыпал, а залипал. Наглухо причём. То есть сначала он во что-то фтыкал, а потом ни с того, ни с сего стопорился и пускал слюну. Приходил в себя только после того, как весь класс с криками "зырьте, ребза, у придурка опять батарейки сели" начинал отвешивать ему подзатыльники под затылок и подсрачники под сраку. За глаза его называли дурачком, но говорить такое в лицо было как-то оскорбительно, поэтому обозвали Стасика нейтрально - Писюном.
Скоро в школе появилась и Писюнова Мама, которая почему-то слёту записала нас с Мишей в Писюновские друзья и много чего нам про него поведала. Оказалось, был целый список вещей типа "циклично-движущихся, объектов" и "изображений с яркой цветовой гаммой", - которые Писюну нежелательно было наблюдать вообще, а то была опасность впасть в конкретный долговременный ступор или хуй его знает чего ещё. Остаток того учебного дня Миша провёл в тщетных потугах ввести Писюна в кому - он ходил вокруг него кругами, изображая циклично двигающийся объект, а через равные промежутки времени вертел у того перед ебалом цветными карандашами, изображая яркую цветовую гамму. Периодически пристально смотрел в глаза. Хуй там. Писюн не поддавался.
После уроков мы втроём уже стояли в раздевалке. Раздосадованный такими несрастухами Миша сурово, как блять товарищ Берия, натягивал на себя свой любимый чудо-свитер, апогей блять пост-модернизма, привезённый из каково-то Чуркестана. Это сейчас, с высоты, так сказать, своего опыта, я понимаю, что на этом предмете одежды силами таджикских ткачей, по совместительству наркоманов и дальтоников, художественными средствами был изображён героиновый приход, но в ту пору мы были свято уверены, что это пять зелёных всадников ловят чёрную рыбу в красном поле под палящим фиолетовым солнцем. Всякий раз, когда Миша надевал эту паранойю, превращаясь в сплошное красно-фиолетовое пятно, у меня возникало навязчивое желание обхватив голову руками бежать нахуй прочь с криками типа "Нет Нет Только не мой мозг, ёбаные пришельцы". Стоило Мише выйти в этом свитере на улицу, как прохожие начинали шарахаться в стороны, забывая о чём тока что думали, маленькие дети принимались плакать, а молодые барышни - обильно менструировать. У меня лично, как и у некоторых наших знакомых, свитер вызывал приступы тошноты и головокружения, поэтому я старался смотреть по возможности в пол. То есть, как вы понимаете, на блёкло-сером раздевалочном фоне Мишин свитер нихуёво так выделялся. Да хули там, скажу больше - не существует в природе вообще такого фона, на котором этот ебучий аксессуар не выделялся бы. Хотя если вы нароете где-нибудь летающую тарелку с огромной надписью ЗЕМЛЯНЕМЫ ПРИШЛИ С МИРОМ - то можете смело, одев Мишин свитер, встать рядом - такие вещи идеально дополняют друг друга.
Красное пятно блякнуло что-то вроде "счастливо, пацаны" и уплыло в сторону выхода. Оторвав глаза от пола, я увидел Писюна. У Писюна было такое ебало, как будто он всю ночь ловил чёрную рыбу с зелёными всадниками и теперь стоял передо мной типа заёбанный - с подкашивающимися ногами, отклянченой губой и тупым взглядом. В тот раз он залип основательно, я его минут 15 откачивал. Мише сказал сжечь свитер нахуй.
Была у Писюна кошка, звали Дусей. Дуся была нещадно пизданутое животное - впиливалась с разбегу в стены, промахивалась нахуй мимо миски с молоком харей в пол, корчила непонятные рожи. Дусей, кстати, она была чиста формально, поскольку отзывалась и на Дусю, и на Васю с Петей, и на "пошла на хуй". В общем Дуся была не жилец в любом случае - каску у неё снесло при рождении, и по законам природы она должна была скопытиться к чёрту ещё в раннем детстве, когда вместо титьки тыкалась харей маме в жопу - но тут, блять, в планы естественного отбора вмешался известный гринписовец Писюн. Дефек
