Я гляжу в навсегда отлетевшую даль
Были в моде Булгаков, Толстой и Стендаль.
И под джинсы носили двубортный пиджак,
И любили друг друга вот так и вот так.
А я цаца, а я цаца, цаца-не-ебацца.
А я цаца-цаца, цаца-в-рот-ебацца.
Я прокрался на сцену неслышный, как лис,
Притаился в тяжёлых полотнах кулис.
Бил меня парикмахер и мучил суфлёр,
Но я был терпелив и чертовски хитёр.
Ведь я цаца, ведь я цаца, цаца-не-ебацца.
Да я цаца-цаца, цаца-в-рот-ебацца.
А потом был концерт, сумасшедший аншлаг,
А потом бенефис, и горящий Рейхстаг,
Кокаин по полям и одни угольки...
Эти дни навсегда от меня далеки.
Но я цаца, но я цаца, цаца-не-ебацца.
Ох я цаца-цаца, цаца-в-рот-ебацца.
